Однако причина, по которой я говорю о метафизике, иная. Я утверждаю, что человек не может существовать без метафизики. Та метафизика, которую я имею в видуд, – это продукт культуры человеческого общества. К ней относятся также мифология, религия, философия и различные технологии, политика, искусство и наука.
Чувства добра и прекрасного не существуют физически, эти ценности присущи только человеку. Более того, этика и искусство относятся к метафизике. Так что необходимо внести ясность не только в проблему метафизики — диалектики, но и выявить различия между метафизическим добром и красотой и метафизическим злом и уродством. Скажу также, что жизнь делают более привлекательной, истинной и терпимой не противопоставления религия — атеизм, философия — наука, а религиозная, философская и научная веры.
Нельзя забывать, что природа поставила человека в сложные и постоянно меняющиеся условия. Роль человека в этих условиях не может быть равна роли природы. Он может лишь регулировать собственную жизнь правилами, которые сам же и устанавливает. Театр является отражением в искусстве этой особенности реальной жизни. Важно уменьшить количество зла и уродства и максимально увеличить количество правды, добра и красоты. Говоря о метафизическом добре, красоте и правде, мы имеем в виду глубинную характеристику человека; я не говорю о слепой, глухой и бесчувственной метафизике. И когда сравниваю диалектику с метафизикой, я уверен в важности этих определений.
Проблема свободы
Полагаю, свобода является целью Вселенной. Я часто спрашиваю себя, действительно ли Вселенная нацелена на поиск свободы. Мне постоянно кажется, что недостаточно определить свободу лишь как нечто, присущее человеческому обществу, наверняка у нее есть какая-то связь со Вселенной. Если считать основным вопросом Вселенной противопоставление частицы и энергии, то тогда, без сомнения, можно говорить, что энергия является свободой. Я верю в то, что частица материи является изолированно существующей энергией.
Свет – один из видов энергии. Можем ли мы отрицать то, что свет свободно распространяется в бесконечности? Квант, который считается наиболее мелкой частицей энергии, сегодня называют явлением, выражающим все виды вещества. Да, движение квантов является силой, порождающей все существующее многообразие. Я никак не могу удержаться от подозрения, что это и есть Бог, которого все постоянно ищут. Суперабсолют, заключенный в сущности кванта, волнует меня, и я думаю, это возможно, но, тем не менее, не могу не думать: не это ли называют высшим существом, Богом?
В отношении свободы важно не предаваться эгоизму и не попадать в сети редукционизма, свойственного человеку. Можно ли отрицать, что птица, запертая в клетке, испытывает страдания? Пение соловья намного прекраснее самой замечательной симфонии – эту истину нельзя выразить иначе, чем через свободу. Разве все голоса и краски Вселенной не наводят на мысли о свободе? Как объяснить восстания рабов и борьбу женщин против гнета, кроме как стремлением к свободе? Величайшие философы, например Спиноза, трактуют свободу как преодоление невежества – разве это не то же самое?
Я не стремлюсь скрыть проблему среди бесконечных примеров и не хочу подробно распространяться о собственном приговоре, под которым живу с рождения. Приведу лишь одно доказательство: я никогда не писал стихов, кроме нескольких строк о Прометее. Поэзия является искусством поиска свободы, но у нее нет никакой другой цели, кроме изобразительной. Разве можно отрицать, что я – бесстрашный сторонник свободы?
Это краткое введение сделано для того, чтобы очертить обширность проблематики свободы общества. Развитие общественного разума совершенно необходимо для правильного понимания свободы. Развитие общественного разума – это усиление его способности к восприятию свободы.
Правильнее сказать, что чем сильнее в любом обществе развита рефлексия по поводу разума, культуры, знания, тем более оно тяготеет к свободе. Верно также и то, что чем менее общество обращает внимание на разум, культуру, знания, тем больше оно склонно к рабству.
Если анализировать централизованную цивилизацию с точки зрения свободы, то мы увидим, что она несет в себе скрытое рабство. В своем крайнем виде рабство проявляется как рабство идеологическое, это ясно видно на примере страшных и всесильных богов шумерского общества. Верхние уровни зиккуратов представляются местом обитания богов, повелевающих сознанием. Средние уровни отводят под центры политического управления, которое осуществляют монахи. Самые нижние уровни предназначены для ремесленников и крестьян. И в основных чертах эта модель осталась неизменной до наших дней, лишь получила широкое и быстрое распространение. Это наиболее близкий к реальности сценарий развития пяти тысячелетней централизованной цивилизации. Но эта истина воспринимается эмпирически. Анализ зиккуратов – это анализ структуры централизованной цивилизации и, экстраполируя, означает последовательный анализ подлинной структуры капиталистического мира. Совокупное развитие капитала и власти является одной стороной медали; другая сторона медали – это чудовищное рабство, голод, нищета и забитость.
Сейчас мы еще больше понимаем, что проблема свободы обострилась. Не понимания, что централизованная цивилизация систематически лишает общество свободы, низводит его до уровня стада, невозможно бороться за существование. Логика Системы диктует усиление давления со стороны власти и капитала, что приводит к большей нищете и унижению. Такое обострение проблемы свободы, проявлявшееся во все времена, связано с природой Системы. Мы недаром продемонстрировали пример евреев, он очень показательный.
Итак становится более понятен традиционный вопрос, что приведет к свободе – деньги или знание. Деньги как средство накопления капитала, то есть как излишки труда и перераспределения богатства, во все времена играли и играют роль орудия рабства. Они могут убить даже своего хозяина — это показывает, что с точки зрения свободы деньги никогда не будут безопасным средством. Деньги играют роль частиц материи, выступающих против энергии. Можно сказать, что сознание всегда ближе к свободе, оно влияет на реальность, расширяет горизонт. Поэтому сознание считают связанной текучестью энергии.
С точки зрения общественной этики будет полезным обозначить свободу как множество, разнообразие и различие во Вселенной. Множество, разнообразие и различие, даже скрытые, всегда несут мыслящему существу возможность выбора. Данные науки подтверждают, что существует сила, обусловливающая разнообразие живой природы. Ни одна фабрика, созданная людьми, до сих пор не смогла создать ничего, равного по сложности живой клетке.
Возможно, мы не можем говорить о Мировом разуме на уровне Гегеля. Но, тем не менее, нельзя исключить существование во вселенной такого разума. Разнообразие невозможно объяснить иначе, как сознанием. То, что многообразие и разнообразие постоянно напоминают о свободе, вероятно, обусловлено искрами разума, лежащими в их основе. Можно считать наиболее разумным существом во Вселенной человека. Хорошо, но как же человек обрел этот разум? С точки зрения науки, человек представляет собой сущность истории Вселенной. В таком описании человек является квинтэссенцией Мирового разума. Поэтому во многих философских школах человек рассматривается как модель вселенной.
Уровень и подвижность разума человеческого общества представляют собой подлинную основу общественного устройства. С этой точки зрения свободу также можно представить как положительный результат общественного устройства. Мы знаем, что, начиная с первобытного времени, это называется моралью. В таком случае общественная мораль возможна только при свободе. Моралью можно также назвать утвердившийся, закалившийся в борьбе вид свободы, ее традиции и правила. Если моральный выбор исходит из свободы, то, учитывая связь свободы с разумом, знанием и сознанием, мораль можно называть коллективным сознанием или совестью общества. Теоретически имеет смысл называть мораль этикой только в этих границах. Мы не можем говорить об этике вне общественной морали. Естественно, моральная философия или философия морали, более сильна, чем моральные эксперименты и может может создать этику. Но искусственно созданная этика теряет смысл. Общеизвестны усилия, которые предпринимал в этом направлении Кант. Понятно, что он называл этикой практический ум. Но в то же время для наших дней актуален и моральный выбор свободы, его возможность.
Связь политики и свободы также очевидна. Политическая арена – это место, где наиболее дальновидные умы спорят, размышляют и пытаются добиться успеха. Политика – это место, где участвующие в ней субъекты освобождаются с помощью этого искусства. Общество, которое не развивает социальную политику, должно осознавать, что платой за это станет лишение свободы. Таким образом проявляется высокий смысл искусства политики.
Любое общество (клан, племя, род, нация, класс, государство), не способное развивать собственную политику, обречено на поражение и на потерю идентичности. Для общества нет ничего тяжелее такого поражения. Борьба за свободу такого общества возможна лишь тогда, когда все его члены восстают, начинают говорить и действовать по-новому и бросаются в пучину политической борьбы. Аполитичное требование свободы – это полный бред. Однако чтобы не исказить связь политики и свободы, необходимо провести точные границы между властью и государственной политикой, точнее — отсутствием такой политики.
У государственного устройства и власти могут существовать стратегия и тактика, но политики в полном смысле слова быть не может. Власть государства приобретает свои очертания, когда достигается уровень отрицания общественной политики. Там где заканчивается государственное устройство, начинает действовать власть. Власть государства начинается там, где перестает действовать слово политиков, то есть кончается свобода. Только там, где есть закон и устав, возможно управление посредством послушания, отдачи и выполнения приказов. Любая государственная власть – это застывший разум.
Их сила и их бессилие проистекают из этой особенности. В этом случае арена государственной власти не может быть местом поиска свободы. Гегелевское определение государства как места, где «свобода достигает наивысшего, подобающего ей права», легло в основу всех основных современных взглядов и представлений. Наиболее ярким примером того, к чему может привести подобный подход является гитлеровский фашизм. Даже Маркс и Энгельс, с точки зрения которых государственная власть – это основа социалистического строительства, неосознанно наносят таким образом жестокий удар по свободе и равенству. Либералы прекрасно поняли: чем больше государства, тем меньше свободы. И их успех обязан именно такой проницательности.
С точки зрения гегемонии, власть государства по сути является другим видом захваченного излишка производства и ценностей, то есть совокупного капитала. Капитал ведет к образованию государства, государство – к образованию капитала. То же самое можно сказать и о различных формах государственного устройства. Насколько общественно-политическая сцена рождает свободу, настолько сцена государственной власти ведет к потере свободы.
Возможно, устройство государственной власти приведет к обогащению и свободе многих людей, групп и народов. Однако мы видим, что это возможно только ценой нищеты и рабства других, результатом такого развития становятся геноцид и различные войны. В капиталистической мировой системе политика понесла самые тяжелые потери. На нынешнем этапе, когда централизованная цивилизация достигла вершины своего развития, можно говорить о настоящей смерти политики. И одновременно с этим наблюдается феномен умирания морали. И если мы хотим добиться свободы, у нас нет иного выхода, кроме как силой собственного интеллекта и политикой как совокупным разумом, моралью которого является коллективная совесть общества, вновь возродить политику и мораль и сделать их работоспособными.
Связь между свободой и демократией еще более тесная: постоянно ведутся дискуссии, что первично.
Но мы можем уверенно утверждать, что они взаимосвязаны и подпитывают друг друга. Чем лучше мы представляем общественную политику в связи со свободой, тем сильнее связываем ее с демократией. Наиболее конкретным воплощением общественной политики является демократическая политика.
Демократическую политику определяют как настоящее искусство освобождения. Без проведения демократической политики невозможно ни освобождение общества вообще, ни освобождение каждого народа в частности.
Демократическая политика – это школа истины, где обучаются свободе и где реализуется свобода. Какую бы политику ни проводили демократические субъекты, демократическая политика настолько же политизирует общество, насколько естественно его освобождает. Если воспринимать политизацию как основной способ достижения свободы, то необходимо знать, что чем сильнее мы политизируем любое общество, тем больше мы его освобождаем, и наоборот, чем сильнее мы общество освобождаем, тем больше политизируем. Естественно, существует множество сфер, подпитывающих свободу и политику, начиная с идеологии, но основные порождающие, питающие друг друга источники – это общественная политика и свобода.
Свободу зачастую путают с равенством. Их связь так же сложна и неоднозначна, как связь свободы и демократии. Иногда мы видим, что равенства достигают, пожертвовав свободой. Часто говорят, что их одновременное существование невозможно, что одно должно уступить и что иногда свободу вынужденно приносят в жертву равенству.
Важно объяснить различную природу этих явлений. Равенство – это, скорее, юридический термин, и предполагает равное распределение прав без учета различий между индивидом и обществом. Различия же являются одной из основных отличительных черт не только Вселенной, но и общества. Понятия «различия» и «равенство прав» – явления одного порядк. Равенство может стать важным только тогда, когда будет учитывать различия. Главная причина краха модели социалистического равенства в том, что оно не учитывало различий, что и привело к поражению. Подлинная справедливость возможна только при таком взгляде на равенство, в основе которого лежит само равенство.
Мы отмечаем, что свобода чрезвычайно близка к понятию различия, однако только в совокупности равенства и различий можно найти важную связь со свободой. Сочетание равенства и свободы – это основная цель общественной политики.
Мы не можем обойтись без обсуждения понятий индивидуального и коллективного права. Эти две категории определяют также как негативную и позитивную свободу, и очень важно раскрыть их взаимосвязь. Индивидуальная или негативная свобода, которую возвышает современный капитализм, нанесла колоссальный вред коллективизму в обществе. Важно отметить, что индивидуальная свобода в наши дни действительно вносится в общественную политику не меньше власти. Избавление от этой функции индивидуализма, в особенности от отрицания морали и политики – важная тема. Когда мы говорим, что общество атомизировано, а индивидуалисты не способны сопротивляться власти капитала, мы еще лучше понимаем степень запущенности проблемы.
То, что либеральный индивидуализм определяется как основной источник утраты общественной политики и свободы, может привести нас к выходу из тупика. Естественно, речь не идет об индивидуальности, ее необходимость не подвергается сомнению. Мы говорим об идеологическом индивидуализме, идеализированном либерализме, уничтожающем общественную политику и свободу.
Мы обсудили проблему коллективной свободы. Очевидно, что подлинная свобода должна защищать идентичность любого общества (рода, племени, клана, класса, профессиональной группы и т.п.), его безопасность и его интересы. Только в этом случае она будет важна. Мы можем говорить об оптимальном общественном устройстве, только если в нем будут совмещены индивидуальная и коллективная свободы. Тот факт, что свобода индивидуализма, провозглашенная либерализмом, и свобода коллективизма, провозглашавшаяся в странах социализма, очень близки, несмотря на противопоставление друг другу, стал очевиден в результате исторических экспериментов XX века. Обе они – выбор либерализма.
Если вспомнить, что игры государства и собственников ведутся одними и теми же людьми, моя мысль становится еще яснее.
То, что демократическое общество является наилучшим условием для совокупности индивидуальной и коллективной свобод, стало вполне очевидно в XX веке с его ужасными разрушениями.
Можно отметить, что демократическое общество приводит и к балансу коллективной и индивидуальной свободы. Это — лучший общественно-политический режим, берущий за основу равенство различий.
Сила общественного разума
До тех пор, пока не будет осознана взаимосвязь человеческого разума и специфики развития общества, невозможно в полной мере анализировать любые вопросы, касающиеся общественных проблем. Потенциальный уровень развития разума отдельного человека может оказаться предметом спекулятивных построений, но может и не быть им. Но то, что мы столкнулись с разумом, совершенно отличным от нашего, стало очевидно в результате страшных войн. Именно они явились причиной почти полного уничтожения природы в наши дни. Классовый анализ, комплексные экономические и политические меры, максимальная концентрация государственной власти не могут препятствовать разрушению природы и общества — это уже доказано. Совершенно ясно, что требуется более глубокое изучение проблемы.
Сила разума обсуждается испокон веков, я не скажу здесь ничего нового. Хочу отметить, что сейчас больше, чем когда-либо прежде, стали уделять внимания другой стороне разума. Очевидна связь разума и общества. То, что без развития общества невозможно развитие разума, понятно любому наблюдателю исторического процесса. Тем не менее, важно понять, при каких условиях социальная реальность позволила легитимировать разум. То, что современный капитализм, особенно мировое господство финансового капитала, близкое нам по времени, добился огромных успехов, приведших к разрушению природы и общества, невозможно объяснить никакими условиями общественной легитимации.
Говоря откровенно, никакое свободное этико-политическое общество не одобрит атаку «символического разума». Какой разум пробил плотину общественной легитимации? Что играет роль врачей, строителей и ремонтников, противостоящих разрушительной силе разума? По каким законам и правилам это делается? Данные вопросы жизненно важны и требуют обязательного ответа.
Я придаю большое значение изучению строя, который И. Валлерстайн назвал «мировой системой капитализма». Кроме того, я считаю важными просветительские усилия Ф. Броделя в этой области. Во многом интересен взгляд Самира Амина, построенный на анализе распада средневосточной исламской цивилизации. Многие мыслители относятся к такому подходу с осторожностью.
В целом отмечен следующий результат: это слабость европейской традиции государства, ослабление церкви, разрушение исламской цивилизации монголами Чингисхана. Капитализм, который часто сравнивают со львом в клетке, пользуясь тем, что дверца клетки открыта, вначале захватил Западную Европу, затем, по очереди, всю остальную Европу, Северную Америку – и к нашим дням триумфально покорил весь мир. Сила, которую до того держали под замком, стала господствовать в мире, а бывшие властители оказались заперты в «железную клетку». Заточение общества в «железную клетку» Левиафаном риторизировано как инструкция.
По известному выражению Макса Вебера, современная капиталистическая бюрократия заперла общество в «железную клетку». Все известные мыслители, пусть не прямо, стыдливо, полушепотом, но констатируют эту немыслимую ситуацию.
Я лично рассматриваю проблему более широко и в рамках системы центральной цивилизации. И даже думаю, что ее необходимо в определенной степени связывать с историей развития аналитического мышления и способности к обобщению. Несомненно, шаг, который аналитическое мышление сделало в системе центральной цивилизации, является огромным. Только все структуры цивилизации оказывают такое влияние. Другим его важным фактором стало то, что человеческий разум, приобретая способность к обобщению, достиг умения аналитический мыслить, что важно не менее фактора цивилизации, ибо именно аналитическое мышление открывает двери фактору цивилизации.
Так же как и человек, все живые существа действуют на основе точных принципов разума. Этот стиль разума, который мы можем назвать «естественным» или «эмоциональным», обусловлен врожденными инстинктами и характеризируется ответными реакциями на раздражители. В этом отношении очень примечательно реакция, существующая у растений и животных. Их жизнь, складывающаяся только из воспроизводства, защиты и употребления на основе врожденных инстинктов, является крайне ограниченной. Доля исключений ничтожна. Я выступаю за то, чтобы рассматривать тему также с точки зрения неодушевленных существ. Например, если наше земное притяжение рассматривать как изначально присутствующий внутренний инстинктивный разум, то каждая часть и даже частица существуют в зависимости от влияния его силы отталкивания и притяжения. Под это влияние не попадает лишь незначительная часть. Только на уровне скорости света возможно этого избежать. Посему, в этом отношении меня не удовлетворяют философии, считающие, что Вселенная существует вне принципов и пуста. Мнение о том, что Вселенная движется в соответствии определенным разумом, требует более серьезного рассмотрения.
Продолжение следует
Сила разума обсуждается испокон веков, я не скажу ничего нового. Хочу отметить, что сейчас больше, чем когда-либо прежде, стали уделять внимание еще одной стороне разума. Очевидна связь разума и общества. То, что без развития общества невозможно развитие разума, понятно любому наблюдателю исторического процесса. Тем не менее, важно понять, при каких условиях общественное существование позволило легитимировать разум. То, что современный капитализм, особенно мировое господство финансового капитала, близкое нам по времени, добился огромных успехов, которые привели к разрушению природы и общества, невозможно объяснить никакими условиями общественной легитимации. Говоря откровенно, никакое свободное этико-политическое общество не одобрит атаку «символического разума». Какой разум пробил плотину общественной легитимации? Что играет роль врачей, строителей и ремонтников, противостоящих разрушительной силе разума? По каким законам и правилам это делается? Эти вопросы жизненно важны и требуют обязательного ответа.
